Единороги редко встречаются в легендах и почти столь же редко - в современной художественной литературе. Но в фольклоре мы обретаем более твердую почву под ногами. Отрывочные сведения, рассказы путешественников разбросаны по всей античной литературе, и именно этому эху древности обязаны мы тем, что образ единорога сохранился во всей яркости до наших дней. На Западе тому способствовало христианство, которое восприняло это существо в качестве иконописного символа; на оставшуюся часть заслуг в деле популяризации единорога может рассчитывать геральдика.
     К сожалению, не существует ни одного солидного труда, который претендовал бы на близкое, личное и непосредственное знакомство с единорогами. Имеется множество ссылок на рассказы о встречах с ними, причем зачастую вполне правдоподобных, но ни одна из них не добавляет ничего нового, а только еще более обостряет наше любопытство. Все, что мы знаем, мы получаем всегда из вторых и третьих рук.
     Современного скептика ничем не удивишь, но дело в том, что существование единорога не так уж невероятно. Можно привести весьма весомые доводы в пользу его реальности. Правда, бросается в глаза полное отсутствие единорогов в зоопарках и музеях, и все же не все сведения о встречах с ними можно легко отбросить. К тому же свидетельства эти не прекратили поступать и до сих пор.
     Можно в качестве образчика донкихотства выстроить довольно стройную систему аргументов в пользу единорога. Сам Дон Кихот, безусловно, одобрил бы это, поскольку хотел использовать имя единорога в своем титуле, пока не остановился на Рыцаре Печального Образа. Всегда было не в интересах самого единорога, чтобы сведения о его повадках и местах обитания широко разглашались, и, естественно, его друзья об этом помалкивали. Если монахини и языческие жрецы исстари были хранителями единорогов, они вряд ли захотели бы сделать достоянием гласности то, что могло бы навести охотников на их след. Даже если большая часть из сказанного о единорогах - правда, это не прибавит доказательств их реального существования к тем, что мы имеем сейчас.
     Да и нужно ли это? Не обязательно верить в единорогов, чтобы интересоваться ими. В пространстве, которое они занимают, самое необычное - это наше воображение. Сумма сведений о единороге огромна, и большая их часть - о его удивительном, чудесном роге.

Чудодейственный Аликорн

     Рог единорога, или аликорн, составлял его славу, и он же послужил его падению. С самых древних времен во всех уголках света рогам всевозможных животных приписывали целительные и даже магические свойства. Достаточно вспомнить символику рога в Библии. Доныне истолченный рог продается почти во всем мире как средство от многих болезней; но ни один из них, даже прославленный рог носорога, не приближается по своим целебным качествам к аликорну.
     В XVI веке доктор Конрад Геснер из Цюрихатак резюмировал накопленную за века мудрость: "Этот рог полезен против эпилепсии, лихорадки, бешенства, пролиферации и заражения других животных и хищников, а также против глистов, от которых дети теряют сознание. Древние врачи для лечения этих болезней изготовляли из аликорнов сосуды для питья и поили из них своих пациентов. В настоящее время такие сосуды достать нельзя, а сам рог должно использовать истолченным - либо в чистом виде, либо смешивая с другими лекарствами... Неподдельный аликорн хорош против всех ядов, особенно, как утверждают, эффективен рог, что добывается на островах в океане. Опыт показывает, что всякий отравившийся ядом и даже уже раздувшийся от его действия восстанавливает здоровье немедленно после принятия малой толики единорожьего рога".
     Говорят, в присутствии яда алкиорн запотевает и меняет цвет. Если кусочек рога опустить в яд, или яд налить в рог, то аликорн вспенит и нейтрализует отраву или по крайней мере снизит ее силу. В основе этого верования лежит древний рассказ о том, что единорог очищал своим рогом источники, чтобы другие животные могли пить. Именно поэтому он так высоко ценился сред владык и ученых прошлого, прочитавших об этом его свойстве в неведомых фолиантах. Для большинства же аликорн был настолько редок, что его могло бы с тем же успехом просто не существовать на свете.
     В средние века аликорна стало намного больше, и каждое сообщение о встрече с единорогом вызывало у охотников за сокровищами непреходящий интерес. Справедливости ради скажем, что отношение к животным во времена средневековья во многом отличалось от современного. Считалось, что животные вообще существуют на земле для употребления их человеком по своему усмотрению. Для многих единорог не составлял исключений, хотя он и был первым из животных, поименованных Адамом с саду Эдема. Кроме того, в те времена повсеместно и вполне обоснованно боялись отравлений, а эффективных средств к обнаружению ядов, кроме аликорна, не имелось. Большие успехи, достигнутые в искусстве приготовления ядов, повышали спрос на аликорн, а тут как раз возросло и предложение.
     Наилучший способ уберечься от яда - пить из аликорнового сосуда, и великолепные их экземпляры сохранились до наших дней. Говорили, что такие сосуды не только охраняют от ядов, но и способствуют счастливой, здоровой, долгой жизни их владельцев. За неимением чаши срез или скол рога мог действовать ничуть не хуже, и многие богачи носили такие украшения на шее на золотых и серебряных цепочках. Для выявления ядов в пище те, кто могли это себе позволить, использовали ножи с аликорновыми ручками. Иные считали, что достаточно поставить в центре стола инкрустацию из аликорна - имеется несколько ее чудесных экземпляров.
     XVI век знаменовал собою вершину спроса на аликорн в Европе; каждый сколько-нибудь состоятельный дворянин носил на себе или имел на обеденном столе по крайней мере один кусочек. Цельные рога были по-прежнему большой редкостью и составляли огромную ценность. Даже истолченный рог продавался вдесятеро дороже, чем на вес золота, а за целый, говорят, можно было купить целый город.
     Так, в 1550 году папа Клемент заплатил 17 000 дукатов за прекраснейший из когда-либо виданных рогов единорога. Он был искуссно оправлен в золото и серебро и преподнесен французскому королю Франциску. В 1584 году русский царь Федор Иоаннович во время коронации держал жезл, в который был вделан метровой длины аликорн, купленный у аугсбургских купцов за 7000 серебряных рублей.
     Самым известным аликорном в Британии был рог, принадлежавший королеве Елизавете I, в списке сокровищ британской короны он числится как Виндзорский Рог. Он оценивался в 10 000 фунтов стерлингов (около 10 000 000 по нынешним ценам). Другой аликорн, известный как Башенный Рог, описан Эдвардом Топселлом в его знаменитой "Истории четвероногих": "Никогда не встречал я ни у одного из живых существ чего-либо более достойного восхваления, чем этот рог. Вещество его создано самой природой, а не ремеслом, и все знаки истинного рога налицо. Длина его столь велика, что и самый высокий человек едва дотянется до острия его, ибо он достигает полных семи футов. Он весит тринадцать фунтов и весьма толст с одного конца, делаясь все тоньше по мере приближения к острию. Завитки его спирали глубоки и гладки, напоминают завершение улиточного домика или же вьющиеся вокруг дерева стебли лианы. Они проходят справа налево от начала рога до самого его конца. Цвет не вполне белый - результат длительного воздействия времени".
     Следующий после Елизаветы король Яков I заплатил 10 000 фунтов стерлингов за другой рог, оказавшийся подделкой. Для проверки он предложил своему слуге выпить бокал с ядом, добавив в него истолченного рога; бедняга повалился замертво.
     Времена меняются, меняются и ценности. Для Якова этот рог мгновенно потерял почти всю свою ценность, а вот в 1994 году поддельный рог единорога был продан аукционной фирмой "Кристи" в Лондоне почти за полмиллиона фунтов стерлингов. Его признавали подделкой XII века, и он как бы впитал в себя за все эти столетия что-то от магии единорога. Вот как описал свое первое впечатление от него Дэвид Экзердян, руководитель отдела скульптуры фирмы "Кристи": "Он был завернут в газету внутри картонной трубы, но как только я взял его в руки, я почувствовал, что нахожусь в присутствии великого, экстраординарного. Что-то такое было в самой его тяжести, а также в безусловной красоте его рельефа. В нем содержалась почти физически ощутимая энергия, как будто что-то побежало по всем жилам".
     А может быть, это не было подделкой?
     Простым людям, у которых не было ни малейшей возможности владеть аликорном, единственный шанс увидеть рог или воспользоваться его целительной силой предоставлялся тогда, когда им владела и выставляла для всеобщего обозрения церковь. Самым известным был рог, принадлежавший церкви Сен-Дени близ Парижа и хранившийся в специальной раке. Один конец его помещался в купель, воду из которой раздавали больным и немощным. Он, по всей видимости, излечивал от самых разнообразных болезней, поначалу вызывая жар. Описание его почти полностью совпадает с описанием Башенного Рога, приведенным Топселлом. К сожалению, он исчез во время Французской революции.
     Три знаменитых аликорна находились во владении собора Сан-Марко в Венеции, равно как и Миланского собора, собора Святого Павла Вестминстерского аббатства в Лондоне и ряда других. Честерский собор в Англии до сих пор гордится наличием аликорна среди своих сокровищ; рог, проданный на аукционе "Кристи", вероятно, принадлежал когда-то Херефордскому собору. Он был куплен за гроши в 50-х годах нашего века в связке тростей, когда очищали находившееся на территории собора здание.
     Вместе с подскочившей ценой рога в средние века повысилась и прибыльность подделки. Для проверки подлинности рога было разработано множество тестов, не столь радикальных, как тот, которым воспользовался Яков I. Давид де Поми писал в 1587 году в Венеции: "Общепринятый тест, при котором объект погружают в воду и наблюдают, идут ли пузырьки вверх или вниз, не вызывает доверия. Следственно, желая доставить пользу и разоблачить тех, кто продает ничего не стоящие подделки по огромной цене, я хочу описать истинный тест, позволяющий отличить настоящий рог от фальшивого. Этот тест таков: поместите рог в сосуд, сделанный из любого материала по вашему усмотрению, и с ним трех или четырех крупных живых скорпионов; закройте сосуд крышкой. Если четыре часа спустя скорпионы окажутся мертвы или елва живы, то ваш аликорн - истинный, и во всем мире недостанет денег, чтобы за него заплатить. В противном случае это подделка".
     Знаменитый врач Лоренс Кателан, владевший целым рогом и, надо полагать, подвергший его испытаниям, опубликовал в Монпелье в 1624 году описание пяти тестов. Для него испытание водой было действенным; более того, вода при погружении в нее истинного рога, похоже, закипает. Ядовитые растения и животные при приближении к нему разрываются и гибнут; он запотевает в присутствии яда и при сжигании испускает сладкий запах.
     ще один тест состоял в том, что кусочком аликорна или водой, в которую его окунали, на полу очерчивали круг и запускали в него паука. Если паук не пересечет линию, предпочитая скорее умереть с голоду, то это истинный рог. Доктор КонрадГеснер из Цюриха подходит несколько ближе к научному методу, когда советует: "Дайте немного мышьяка паре голубей и затем заставьте одного из них выпить напиток из аликорна. Если этот голубь выживет, а другой погибнет, то аликорн настоящий. Этот тест может быть использован лишь богатыми людьми, ибо рог единорога весьма дорог".
     Этот тест выдержал внимательное изучение и обсуждение Копенгагенской коллегии врачей в 1636 году, но провалился, когда его применили к двум котятам.

Фальшивый рог

     Не опасаясь впасть в заблуждение, можно с сожалением констатировать, что, наряду с частицами Истинного Креста и мощами из бедра апостола Павла, большинство рогов единорога, имевших хождение в средние века, были фальшивками. Поддельный порошок аликорна изготовлялся из смеси различных жженых рогов и костей с добавкой известняка и глины, зачастую вымоченной в благовониях, чтобы она удовлетворяла тестам на истинность. Часто за рога единорога выдавались сталагмиты и ископаемые останки животных. А вплоть до XIII века за настоящий выдавали рог носорога - благодаря немалой путанице между этими двумя животными, внесенной Плинием и другими древними авторами.
     Цельные рога часто изготовляли из слоновой кости; известны случаи, когда для этой цели выпрямляли клыки слонов и моржей. Знаменитый путешественник XVI века Андре Теве наблюдал этот процесс на острове в Красном море, откуда поддельные рога экспортировались во все концы света.
     Но самой искусной подделкой был рог нарвала, и раз появившись в XII веке, он скоро вытеснил всех конкурентов. Существует широко распространенное мнение, что рог нарвала послужил источником вдохновения для создания спирального рога, который стал неотрывным атрибутом всех его изображений в искусстве. Однако же имеются рисунки единорогов с прямым спиральным рогом, датируемые задолго до первых известных или даже просто вероятных случаев импорта рога нарвала.
     Рог нарвала - на самом деле клык, растущий из передней части его челюсти, а не изо лба. Он представляет собой чрезвычайное удлинение одного из передних зубов самца, достигающее в длину четырех с половиной метров - более половины длины тела арктического кита. Назначение его, насколько можно судить, - взламывать ледяной покров.
     В средние века, впрочем, не слишком различали рог и клык. Важна была форма.
     Большинство из дошедших до нас средневековых аликорнов - вне всякого сомнения, рога нарвала. Всей Европе да и на Восток их поставляли скандинавские рыбаки, обнаружившие нарвала у берегов Гренландии. Им удалось сохранять свой прибыльный секрет на протяжении последующих 400 лет, потому что нарвалы редко мигрируют к югу.
     О том, насколько мощно процветал их бизнес, можно судить по описанию случившегося в XII веке кораблекрушения у западных берегов Исландии, в котором едва не погиб Арнольд, первый епископ этой страны. На заболоченные берега было выброшено столько тел погибших матросов, что эту местность стали впоследствии называть Озером Трупов. И каждому из утонувших матросов был установлен нарвалий клык с выгравированным на нем красными рунами именем погибшего.
     Если представить себе, как долго процветал нарвалий бизнес, можно только удивляться столь малому числу цельных клыков, выдаваемых за аликорны в Европе. За пятьсот лет торговли таких набралось, насколько нам известно, менее двух дюжин. Это поразительно, если принять во внимание, что один успешно доставленный клык мог обеспечить моряку роскошную жизнь до конца дней. Если собрать вместе все фрагменты, которые пошли на изготовление чаш, блюд, ножей, инкрустаций и амулетов, то в сумме получится гораздо больше; добавим к этому все, что было истолчено. И все равно, количество, получаемое при сложении, заставляет подозревать, что в этой торговле действовали жесткие ограничения. Датские короли, контролировавшие ее, могли побаловать себя тронами, сделанными из рогов единорога, но они хорошо позаботились о том, чтобы другие коронованные особы не могли себе этого позволить.
     Мыльный пузырь лопнул, и правда вышла наружу в XVII веке, когда стала расширяться торговля между Гренландией и Северной Америкой. Несмотря на сильное сопротивление со стороны тех, кто действительно верил в магическую силу аликорна, а также тех, кто был заинтересован финансово, цены на аликорн стали стремительно падать. Он сохранялся в списках научно подтвержденных лекарственных препаратов вплоть до следующего века и дольше. Однако цена на него, например, в аптеках Франкфурта, как свидетельствуют записи, упала со 128 флоринов за унцию в 1612 году до всего лишь 8 в 1669. Один цельный рог, принадлежавший Карлу I, упал в цене с 8 000 фунтов стерлингов в 1630 году до 600 в 1649.
     Любопытно при этом, что разоблачение аферы с рогом нарвала не привело к немедленному пересмотру веры в единорога. Семя сомнения было, конечно, посеяно, но понадобилось 200 лет, чтобы оно начало прорастать. Непосредственным же результатом было то, что аликорн стали вновь считать дефицитным товаром.

Таинственный рубин

     Еще реже, чем настоящий рог единорога, встречается таинственный рубин, называемый также карбунклом, который, по слухам, находится в основании рога. Некоторые авторы указывают на этот рубин как на источник силы самого рога. Однако же, поскольку этот рубин находили не у всех единорогов, возможно, что это квинтэссенция вещества рога. Может быть, он образуется только у очень старых и мудрых единорогов путем кристаллизации крови. Альберт Мангус, алхимик и один из наиболее влиятельных мыслителей средневековья, считал мужской карбункл царем среди драгоценных камней, способным нейтрализовать яды, предохранять от чумы, разгонять меланхолию, недобрые мысли и ночные кошмары. Его можно использовать как амулет или в истолченном виде; хороший камень светится так, что виден сквозь одежду.
     Камень этот упоминается в нескольких песнях об Александре Великом. В "Песне Александра" Пфаффена Лампрехта (XII век) мы читаем о даре, преподнесенном победителю царицей Кандас:

Царицей мне богатой дан
Зверь гордый, благородный в дар.
Рубин во лбу его, и он
Лишь девам юным подчинен.
В тех и всех прочих землях стало
Единорогов очень мало.
Поймать же сможете лишь тех вы,
Кто сам пленится чистой девой.
От ужаса, что рог тот сеет,
Женой рожденный каменеет.

     В "Парсифале" Вольфрама фон Эшенбаха говорится об одном из средств, примененных для лечения ран Короля священного Грааля (как выяснилось, тщетно, ибо излечить его не могло ничто, кроме самого Грааля):

Поймали мы единорога -
Сей зверь дев юных обожает
И на груди их засыпает -
И из его достали рога
Мужской карбункл, дивный камень,
Лучивший ярко-белый пламень.

     В "Парсифале" упоминается также, что в качестве целебного снадобья применяется сердце единорога. Аббатиса XII века Хильдегарда из Бингена пошла еще дальше. Пользуясь главным образом арабскими источниками, она обнаружила целительные свойства почти во всех частях тела несчастного животного и привела соответствующие рецепты:
     "Взять немного единорожьей печени, растолочь и растереть с яичным желтком до образования кашицы. Частым применением этой мази излечивается любая форма проказы.
     Сшить также обувь из кожи единорога и носить ее постоянно. Это обеспечит неизменное здоровье ступням, бедрам и суставам; никакая чума не возьмет эти члены.
     Тот, кто опасается быть отравленным, пусть поместит копыто единорога под блюдо, содержащее пищу, или под чашу, содержащую письмо. Если горячая пища или питье содержат яд, от воздействия копыта они начнут шипеть и пениться, холодные же задымятся. Так можно определить, отравлены они или нет".
     Хильдегарда, известная также под именем Сивиллы Рейнской, благодаря своим многочисленным видениям знала и о камне в основании рога единорога, хотя, согласно ее описаниям, этот камень - бесцветный. Она, кажется, не испытывала особой неловкости по части убиения единорога, ограничиваясь лишь предупреждением, что если тот обнаружит в качестве приманки фальшивую девицу, то может забодать ее (или его) насмерть. Необоримую силу единорога она приписывает тому обстоятельству, что он ежегодно посещает сады Эдема, где текут райские воды: "Там он отыскивает наилучшие травы и растения, выкапывает их копытами из земли и поедает".
     Все это вместил ее объемный труд под названием "Физика", в котором она также повествует о неком естествоиспытателе, много дет бесплодно искавшем единорога. В один прекрасный день его приглашают на большую увеселительную прогулку, и там несколько юных дам уединяются и предаются веселью среди цветов. Он случайно оказывается поблизости от них, и тут его долгие поиски вознаграждаются: он натыкается на единорога, замершего при виде резвящихся дев. Ибо, как описывает Хильдегарда, впечатлительность единорога возрастает, если две или более девы собираются вместе, и его еще легче поймать, когда он, как бы окаменев, сидит и смотрит на них.

Древние источники

     Расцвет средневековья отмечен пиком славы единорога на Западе. Часто его считают продуктом средневековой фантазии, однако существуют разрозненные свидетельства о нем из гораздо более ранних времен. Юлий Цезарь, к примеру, описывая свое завоевание Галлии, сообщает о странных существах, обитающих в дебрях Герцинианского леса в Германии, среди которых бык с телом оленя, в середине лба у него, между ушами, растет один рог, длиннее и прямее любого из до сих пор известных.
     Самое раннее упоминание единорога в западной литературе принадлежит Ктесию Книдскому, который в 416 году до н.э. отправился в Персию, чтобы служить там придворным врачом, сначала при Дарии Втором, а затем при Атаксерксе. Выйдя невредимым из дворцовых интриг, он лет семнадцать спустя вернулся в Грецию и, уйдя на покой, в довольстве жил на Пелопоннесе, составляя записки обо всем, что он слышал и видел. Главным образом он писал о Персии, но, кроме того, составил описание Индии на основании сведений, почерпнутых им из рассказов послов, купцов и прочих путешественников, которых он почитал надежными источниками информации. Туда включено описание существа размером с лошадь, которое он - и независимо от него многие другие - называет индийским диким ослом: " У них белое тело, коричневая голова синие глаза. На голове у них рог длиной около локтя. Порошок, полученный из этого рога, используют в качестве средства против смертоносных зелий. Основание этого рога, примерно на две ладони от лба, чисто-белое, верх заострен и окрашен ярким кармазином, остальная же часть, средняя, часть черна. Те, кто пьют из этих рогов, переделанных в сосуды для питья, по слухам не подвержены конвульсиям и эпилепсии. Более того, они становятся устойчивы даже к ядам, если до или после принятия таковых выпьют вина, воды или чего-либо другого из таких бокалов. Животные сии чрезвычайно скоры и сильны, так что ни одно существо, будь то конь или кто иной, не справится с ними".
     Если не считать окраску, Ктесий описывает животное, до боли напоминающее единорога, каким он будет изображаться на европейских гобеленах добрых два тысячелетия спустя. По сути дела, на некоторых из этих гобеленов показаны животные с разнообразным, иногда пестрым окрасом. Наиболее бросающимся в глаза несоответствием является окраска рога. Высказывались предположения, что Ктесий примешал к услышанному им рассказу описание раскрашенных кубков из рога единорога, виденных им в Персии. Это вполне возможно, но может быть и так, что в Индии такой окрас принадлежал одной из естественных разновидностей животного. Аристотель и Геродот также вскользь упоминают об однорогом диком осле - таким тоном, будто вера в его существование была на Востоке обычным явлением.
     Следующее существенное описание оставлено другим греком, Мегасфеном, век спустя после Ктесия. Мегасфен был высокопоставленным чиновником, направленным в Индию в качестве посла от Селевка I, одного из преемников Александра Великого. По возвращении он составил четырехтомное описание Индии, представлявшее собою самое объемное собрание сведений об этой стране из всех, известных на Западе. Сам он не видел единорога, но приводит описание, слышанное им от неких браминов. К сожалению, у них в голове перепутался дикий осел с носорогом, которого Мегасфен в другом месте описывает весьма дотоверно.
     По рассказам браминов, картозоон, как они, как они его называли, был размером с коня, бледно-бурого цвета, с гривой. Рог его черен, завит спиралью, растет между глаз и очень остр и могуч. Животное настроено дружелюбно к другим существам, но враждебно к представителям своего собственного вида, исключение - брачный период, ибо любит одиначество. Взрослые животные слишком свирепы, чтобы их можно было поймать, но молодняк иногда выставляют на празднествах. К сожалению, на этом и заканчивается сходство с нашим романтическим представлением об единороге; описание завершается на такой пугающей ноте: "У него вьющийся хвост, как у кабана, и ступни, как у слона".
     Картазоона встречал лицом к лицу Аполлоний Тианский, знаменитый мистик-пифагореец, почерпнувший много мудрости у индийских йогов. Его биограф Филострат пишет, что он видел нескольких пойманных единорогов близ реки Гидасп, или Беас, - у пределов вторжения Александра в эту страну. Он также слышал, что индийские владыки имели у себя чаши, сделанные из рога, растущего на лбу этих существ, и веровали, что пьющий из них не подвержен в этот день яду или заразе. Когда ученик спросил, верит ли он сам в это, Аполлоний ответил: "Я склонен был бы верить, если бы мне сказали, что владыки этих индусов бессмертны, ибо отчего бы тому, кто может предложить мне или кому-либо другому столь здоровый и целебный напиток, не наливать его самому себе каждый день и не пить из этого рога, пока не опьянеет?".
     Примерно в это же время, в I веке н.э., Плиний Старший ненароком слегка замутил воду, назвав носорога его греческим именем - моноцерос, или однорог. С тех пор его считают одним из самых ранних экспертов по единорогам. В средние века каждое его слово принималось чуть ли не как евангелие, хотя всякому, обладающему хоть долей воображения, совершенно ясно, что он описывает на самом деле: "Индийцы охотятся на чрезвычайно дикое животное под названием моноцерос, у которого голова оленя, ноги слона, хвост кабана, а все остальное тело, как у коня. Он издает глубокий мычащий звук, и из середины его головы выступает один черный рог длиной в два локтя".
     Итак, приходится признать, что вклад Плиния в дело единорога не намного больше, чем присвоение ему имени. Гораздо больше предстояло сделать в следующем столетии его соотечественнику римлянину Клавдию Элиану. Элиан никогда не покидал пределов Италии и не мог предложить собственных впечатлений, но он был неутомимый энциклопедист, и его исследование по естествознанию "De Animalium Natura" пользовалось широкой славой. Черпая главным образом из Ктесия и Мегасфена, как равно и из других источников, он собрал все греческие сведения о единороге, а его влияние на формирование взглядов последующих зоологов уступает разве только Аристотелю и Плинию Старшему.
     Рассуждая об использовании рога в качестве сосудов для питья, он говорит: "Только великие из людей используют их, предварительно оправив в золото, наподобие того, как оправляют браслетом какую-нибудь статую". Он повествует о боевых повадках единорогов, применяющих в драке зубы и копыта наряду с рогом. Животное обороняется так яростно, что в Индии выражение "охотиться на единорога" означает то же, что "достичь невозможного". Кроме того, Элиану есть что сообщить о таранной, или бедренной, кости животного. В древние времена такие кости широко применялись в качестве амулетов и игральных костей, а в случае единорога ценились почти столь же высоко, как и рог.
     За неимением достаточно числа непосредственных наблюдений, такие письменные и, конечно же, устные описания послужили в давние времена источником распространения легенды о единороге по всей Европе. Но все же это были всего лишь рассказы путешественников об экзотическом существе из дальних стран. Вполне вероятно, что единорога долго бы не замечали, если бы он не упоминался в Библии и не цитировался так часто в учениях Церкви.
     В русском переводе Библии ссылки на единорога встречаются в книгах Чисел 23:22, Иова 39:9-12 и в Псалмах 21:22, 28:6 и 91:11. Они восходят к Септуагинте, переводу Библии, сделанному в III веке до н.э., когда египетский царь Птоломей II призвал семьдесят двух еврейских мудрецов, чтобы за столько же дней они составили греческий вариант Ветхого Завета. Все это время он держал их в заключении на острове Фарос близ Александрии.
     Древнееврейское слово "ре'ем" они перевели как моноцерос, единорог по-гречески. Современные ученые считают, что такой выбор слова был ошибочным. Переводчики не знали, что такое "ре'ем", поэтому бросились перебирать, какое из известных им существ ближе всего подходит под библейское описание: могучее, враждебное львам, быстроногое, рогатое и неукротимое. Единорог соответствовал описанию и был, насколько им известно, реально существующим животным.
     Мы знаем теперь, что "ре'ем" был биологическим видом гигантского дикого быка; судя по ископаемым останкам, он был около пяти метров в длину и более трех метров в высоту. Он был также известен как зубр, или Bos Primogentius, и считается вымершим около 1 200 лет до того, как началась работа над Септуагинтой.
     По мере распространения христианства на Западе распространялось и знание об единороге, и скоро в нем увидели символ Христа и стали использовать как таковой. Впрочем, Библия мало сообщала о природе. Внешнем виде и повадках единорога. О них судили из других источников, большею частью из "Physiologus Graecus". Эта книга послужила образцом для многих других средневековых бестиариев и одно время ходила в не меньшем числе экземпляров, чем Библия.
     Истоки "Physiologus" темны. В разные времена авторство приписывали то Соломону, то Аристотелю, Св. Иоанну Злотоусту, Св. Амвросию, Св. Василию Великому, бывшему в IV веке архиепископом Кесарийским. Скорее всего, однако, бестиарий был составлен несколькими разными авторами в III веке в Александрии и затем подвергался добавлениям всюду, куда бы ни проникал. До нас дошли списки на всех главных языках Среднего Востока и Европы, включая исландский.
     Эта книга - энциклопедия всех имевшихся знаний о реальных и сказочных животных. Она вся была пронизана христианскими комментариями ан всех животных с интерпретациями уроков, которые должно извлечь из каждого. В более поздних вариантах комментарий опущен, и в этом упрощенном виде книга предстала бестиарием как таковым. Каждая статья начиналась словами: "Физиологус (то есть натуралист, или естествоиспытатель) говорит…", что создавало основания для всеобщей веры в одного автора. Подробности разнятся в разных изданиях, но вот один типичный пример: "Существует животное под названием единорог, в высшей степени благородное, но охотники не могут его изловить, потому что он очень силен. Размером он с козла и имеет один острый рог посредине лба. Охотники, чтобы его поймать, пользуются следующей уловкой: приводят юную девственницу, чистую и непорочную, и сажают ее под деревом. Когда животное видит ее, оно бросается ей в колени, кладет голову ей на грудь и впадает в дрему. Тогда девица тихонько простирает руку и хватает его за рог, и таким манером она и охотник ведут его во дворец короля. Так и Господь Христос наш воздвиг для нас рог спасения в Иерусалиме, в доме раба своего Давида, молитвами Матери Божией, Пречистой Девы, целомудренной, милосердной, непорочной, не оскверненной".

Перейти ко второй странице