Содержание:
"Намо" (автор Хэлл)
"Легенда о потерянном" (автор Хэлл)
"Трактат о пользе заборов" (автор Хэлл)
"Краткая классификация эльфов" (автор Рофеллос)
"Звезда надежды" (автор Мелиан)
"Подарок" (автор Тесла)

     Гимилзор сомневался; он отнюдь не был уверен в своих магических силах - все и всегда убеждали его, что это искусство запретно и принадлежит миру эльфов; еще более он не желал, чтобы эльфийка убедилась в неспособности людей к магии и уверилась в преимуществах эльфов. Тогда почему он согласился выискивать вместе с ней другую сломанную ветку?
     Почему, когда они с Даэлин нашли ее, он испытал радость? Он недоумевал, но не противился.
     - Теперь я буду держать ветку, - заявила Даэлин, - а ты накладывай руки и мысленно желай ей исцеления.
     - И все получится? - саркастически улыбнулся нуменорец, - с первого раза у меня, совершенно незнакомого с магией? Воистину, вы, эльфы, слишком самоуверенны!
     - А ты попробуй! Сначала пожелай ей исцеления, затем представь золотой свет, потом серебряный, и…
     Он представил это - и ничего не произошло! Он ожидал неудачи, и вместе с тем был немало разочарован и раздосадован: ни малейшего лучика не пробивалось из-под его пальцев! "Золотой свет!" - повторил он настойчиво, и, однако, все осталось без изменений. Даэлин же ничуть не казалась обескураженной:
     - Забыла тебя предупредить, - заметила она, глядя на его огорченное лицо, - что в этом искусстве необходима полная искренность. Вспомни свои НАСТОЯЩИЕ чувства, когда ты смотрел на мои руки…Ты уверен, что правильно вспоминаешь их?
     Настоящие чувства? Все очень просто: когда творилась магия, он думал о ней, о Даэлин. О том, что ее лицо излучает свет, о своих несбыточных мечтах, о погружении в волшебную сказку… Ее свет… Он представил себе его, взглянув на нее. Она чуть улыбнулась - и перевела взгляд на его руки. Чудо! Из-под сжатых ладоней пробивался чуть видный светло-золотистый свет.
     "У меня получается… Теперь - тот серебряный свет… В ту минуту, когда он появился, я думал о том, что звучит мелодия из далекого прошлого, похожая на песнь Творения. И что вся она, Даэлин, оттуда же - из далекого прошлого…"
     Бледно-золотой свет его ладоней сменился на туманное серебро; он не знал, можно ли верить собственным глазам, или всему виной ее скрытая магия. Он слегка отвел руки - ветвь под ними на глазах срасталась, но этому сращению будто бы недоставало силы, какого-то заключительного аккорда. Словно бы в подтверждение его немого вопроса она вновь запела что-то тягуче-печальное…Песнь неожиданно оборвалась; ветвь окончательно срослась.
     - Не сердишься, что я немного помогла тебе? - улыбнулась эльфийка, - видишь, у тебя тоже все получалось, недоставало одного - веры в свои силы. А это - главное: ты хотел помочь дереву, но не верил, что сможешь!
     Гимилзор не мог придти в себя от изумления.
     - Что ты, благодарю тебя! Так значит, люди тоже могут...
     - Не все и не всегда, - голос Даэлин погрустнел, - для исцеления, к примеру, необходима искренность, а люди частенько забывают о ней, заменяя ее другими чувствами. Но ты, к счастью, искренен; ты же сам видел, что ветка вновь ожила!
     - Но - ведь Арунфэль ты сказала, что не в силах помочь!
     - Если бы Арунфэль мечтала бы исцелять или творить, я бы с радостью помогла ей.
     - Даэлин, - и тут голос советника стал нерешительным, - а ты можешь помочь, к примеру… обрести душевный покой одному человеку?
     - То есть, иными словами - убить в нем любовь? - Даэлин быстро взглянула на своего спутника. Тот молча кивнул.
     - Нет! - резко прозвучал ее ответ, - Любовь дал нам Единый, чтобы сделать мир прекрасным, и убивать ее нельзя, какой бы горькой она ни казалась!
     - Даже если она безответна и безнадежна?
     - Даже тогда, - кивнула Даэлин, - любовь в этом случае дается нам как испытание, которое надо с честью выдержать.
     Он согласился с ней - на словах. Но сам при этом подумал, что выдерживать подобное больше не в его силах.

* * *
     Это случилось с ним как-то незаметно; он не смог бы назвать день и час, когда понял, что любит Даэлин, и поделать с этим ничего нельзя. Раньше ничего подобного испытывать ему не доводилось. Он любил, конечно, и свою жену Арунфэль, но при этом всегда осознавал, что будь та дочерью простого пастуха, он вряд ли связал бы с ней свою судьбу: это не был расчет, но его брак с принцессой дарил той право на трон и лелеял его честолюбивые надежды на большое будущее. Даэлин же он любил против своей воли; любил и сознавал, что ничего хорошего эта любовь не принесет, только разрушит его мир и унесет радость. Эльфийка, из числа его противников, да еще и замужняя? Да, эта любовь приносила ему лишь горечь тяжких раздумий - баловень судьбы, придворный красавец и советник короля, Гимилзор впервые в жизни не представлял себе, что же ему делать. Она вошла в его жизнь так светло и легко, что он даже заподозрить не смог повинную в этом чувстве эльфийскую магию. Даэлин не пыталась его покорить, он знал это: она часто улыбалась ему, радовалась их встречам и прогулкам, но при этом всегда оставалась прекрасной и далекой. Она была открыта для него, и, вместе с тем, совершенно невозможно было понять, как же она относится к нему на самом деле. Умом он понимал, что таковы уж все эльфы: они видят и читают твои мысли, однако не спешат взамен делиться своими. Даэлин просто была рядом - и он благодарил судьбу за каждый день, проведенный в ее обществе. Все время, остававшееся у него от королевских советов и инспекций, он теперь посвящал ей. Утром они, разгоряченные верховой ездой, встречали рассветы у моря; днем, скрываясь от полуденного зноя, посещали сады острова; вечером же, когда на небе зажигались яркие южные звезды, они выходили во дворик дома, и их высокие кубки наполняло молодое вино. Нить беседы вела их сквозь долгие вечера - они совершенно забывали о времени. Однако, когда наступала ночь, Гимилзор неизменно удалялся домой - приличия были превыше всего. Он никогда не демонстрировал ей своих чувств: себе он объяснял это тем, что хранит верность супруге, однако на самом деле панически боялся отказа Даэлин. Да и с чего бы ей любить его, смертного? Она ведь ясно дала понять, что ее выбор уже сделан, и обсуждению это не подлежит. Как-то он все же не утерпел и спросил ее:
     - Ты очень любила своего мужа?
     - Да, - голос ее стал мечтательным, - это была любовь с первого взгляда. Мы встретились с ним в зеленой чаще леса и первое, что я увидела - его зеленые глаза, а в них была любовь ко мне.
     - А если бы тебя так же полюбил смертный? - неожиданно вырвалось у него.
     - Смертный? - Даэлин задумалась, - даже если бы я отдала ему свою любовь, это принесло бы нам одни страдания. Любить смертных нам тяжело - поверь, я знаю, о чем говорю.
     - Неужто ты любила смертного?
     - Не я... Впрочем, довольно об этом! - Даэлин определенно не желала продолжать это обсуждение.
     Внезапно его осенило:
     - Скажи мне, Даэлин - твое… э-э… настоящее имя?
     - Ну, скорее - еще одно имя, выражающее мою сущность.
     - "Озерная тень" или "Поющая в тени?"
     - Второе значение вернее.
     - Настоящее имя ты не назовешь мне?
     Она улыбнулась и покачала головой.
     Гимилзор понимал, что шансов у него почти никаких. Засыпал он теперь поздно, а просыпался рано - лежал и думал о ней. Вспоминал ее маленькую ручку в своей руке, отпечаток ее изящной ножки на морском песке. Ее шелковое платье, которое облегало ее стройное тело… Интересно, подумалось ему вдруг, а как и где это платье расстегивается? Но он тут же устыдился таких мыслей: они могли завести его слишком далеко. "Я сказал бы ей, как люблю ее, будь я свободен…Уверен, она не осталась бы равнодушна: ведь ее супруг в Стране Теней! А так - мой жребий предрешен, я буду молчать вечно!"
     Арунфэль, видимо, почувствовав, что с ним происходит, и так каждый день выговаривала ему, что "из-за этой эльфийской колдуньи он совсем забыл о главном: о троне Нуменора, который ей предстоит занять". Только о троне и помышляет, с раздражением подумал он. Она была красива, но власть - вот единственное, что ее волновало.
     "И такова будет вся моя жизнь?"
     Как-то раз, не выдержав потока горьких мыслей, он тихо оделся, оседлал любимого коня и отправился к берегу моря - туда, где они с Даэлин часто гуляли вдвоем. Побережье было в этот час тихо и пустынно, на что молодой нуменорец и рассчитывал. Он с размаху кинулся на остывший за ночь песок: здесь его никто не потревожит. Он сгреб влажный песок, и, сам того не замечая, стал строить из него башню."О, небо! Песчаные замки - вот и все, что мне сейчас остается. Основание такого замка зыбко, он того и гляди, развалится. Боюсь, и мои мечты столь же несбыточны!"
     Он перевел взгляд на море. Западный берег; отсюда, как рассказывали старожилы, давным-давно в ясные дни можно было увидеть Аваллонэ, одну из гаваней Благословенного края. Сейчас же манящая даль моря была затянута сплошным туманом. " Вечно изменчивый, колеблющийся туман… Вот и в моей жизни та же неясность, неопределенность…Возможно, мое спасение - именно там, - думал Гимилзор, - я завоюю этот край, обрету бессмертие, стану равным ей и она станет моею. А что я могу предложить ей здесь? Оставить принцессу и попасть в немилость к ее дяде просто невозможно. А самое главное - Даэлин не любит меня так, как я ее. Значит, придется еще завоевать ее любовь, чего бы это ни стоило".
     Он поднялся с песка: уже рассвело, и она, наверное, уже проснулась. Конь, пасшийся неподалеку, поднял голову: он привык чувствовать настроения хозяина. Сейчас же отправится к ней - прочь, сомнения и раздумья!
     Он удивился бы, если бы узнал, что именно в этот час Даэлин стояла у окна и тоже смотрела на такое далекое море. Слезы текли по прекрасному лицу; взгляд туманился от набегающей влаги. "Великие Валар, что мне делать? - вопрошала она, - неужто я не в силах спасти его от неминуемого?
      Он горд и честолюбив, и не хочет верить мне, что его земля на краю гибели, и он вместе с ней. Я не смогу взять его с собою в Благословенный Аман, ведь он человек. Эленвинго, "Звездная Волна", - так его имя звучало бы у нас. И ведь воистину - в его глазах серебристое пламя, они так же прекрасны, как у бессмертных. И он, хотя и упрям, но добрый, искренний и честный! Заклинаю вас, Валар, верните же ему разум, чтобы он спасся, если это еще возможно!"
     Незаметно подошедшая к ней сзади Замин тихо тронула ее за рукав: "Пришел господин Гимилзор, госпожа!" Даэлин быстрым движением руки смахнула с глаз слезы и повернулась к девушке: "Скажи ему, что я уже иду, Замин!" Когда через минуту она появилась внизу, от недавних слез не осталось и следа, а на губах играла привычная улыбка:
     - Рада приветствовать тебя, Гимилзор!
     Воистину, людям никогда не понять, что же думают о них эльфы. Пока эльфы сами того не пожелают.

* * *

     - Итак, что нового удалось узнать? - в звучном голосе Ар-Фаразона чувствовалась нетерпение.
     - Число кораблей Валинора я тебе сообщил, мой король, - почтительно склонился перед владыкой Гимилзор.
     - Это-то мне известно. Но ты так и не узнал самого главного - число военных судов, и какова их оснастка?
     - Прости меня, мой король, но как я и говорил, эльфийка считает, что среди кораблей Благословенного края нет военных вообще!
     - И ты после этого веришь ей? Знаешь ли, Гимилзор, - сегодня король определенно был чем-то раздосадован, - эти эльфы совсем заморочили тебя, если ты смеешь являться к своему королю с подобной глупостью! Раньше за тобой этого не водилось - на тебя так действует эльфийская магия?
     &- Не исключено, что эльфийка попросту не знает всей правды, мой король!
     - Или - хитрит с тобой! - повысил голос Ар-Фаразон, - а твоя задача - выяснить, в чем именно хитрит. Ты же советник, тебе должны быть ведомы все интриги, что плетут враги трона! Благословенный край не так-то прост, чтобы не держать у себя военных кораблей. Иначе - как они отобьются от неприятеля?
     - Даэлин убеждена, что неприятель и без того никогда не ступит на их землю. Ибо им покровительствуют Владыка вод Ульмо и преданный ему Оссе, они поднимут бурю, и потопят флот Нуменора.
     - Я бы на их месте не очень-то на это рассчитывал. И потом - почему из твоих уст я слышу это слово "владыки" применительно не к себе? Помни, у тебя только один Владыка, и это - я, твой король!
     - Я всегда помню об этом, - Гимилзор почтительно склонил голову, но на губах промелькнула быстрая улыбка.
     Похоже, Ар-Фаразон успел ее все-таки заметить, потому что голос его стал вдруг суровым.
     - Итак, ты обманул мои ожидания, Гимилзор, - провозгласил он, - эльфийка уже месяц живет у тебя, и все, что ты сообщил мне за это время - сведения, которые мы могли бы получить и без нее. Они одурманили тебя, не отрицай! Ты молод и неопытен, я зря доверил это тебе. Иди же, и помни, что я не намерен оставлять свои планы, и найду способ, как узнать у этой эльфийки все, что пожелаю!
     Гимилзор, почтительно поклонившись, вышел. Советник был встревожен не на шутку: зная характер своего короля, он мог ожидать от того чего угодно.
     Его худшие подозрения подтвердились, когда на следующее утро, придя к Даэлин, он не застал ее дома: Замин, выбежавшая навстречу господину, с тревогой рассказала ему, что час назад эльфийку увела королевская стража - по приказу Ар-Фаразона.
     Нуменорец побледнел: что бы это могло значить? Король вызвал ее к себе или арестовал ее? Что, если он обидит ее? Гимилзору стало вдруг очень страшно: Ар-Фаразон отличался гордыней и необузданностью нрава. Даэлин, Даэлин - достанет ли у него силы защитить ее от короля?
     Он поспешил в королевский дворец - от побережья до него было не меньше получаса ходу. Впервые Гимилзор пожалел об отсутствии крыльев: ему хотелось нестись стремглав, лететь как птица, как стрела, выпущенная из тугого лука! У него не было никакого плана, как вызволить ее, но тут он впервые поймал себя на мысли, что уже готов обнажить свой меч против слуг своего же сюзерена, своих ближайших друзей! Только чтобы спасти свою любовь! Впервые он осознал, что любит, любит отчаянно и готов на все, чтобы она была свободна и счастлива…
     Стража во дворце почтительно расступилась, пропуская спешащего советника: Гимилзор благодаря королевской племяннице считался чуть ли не родственником монарха, и был вхож к тому в любое время. Однако главный зал дворца с величественным троном из резного камня, к удивлению нуменорца, оказался пуст. Стражник у его дверей сразу же доложил советнику, что Ар-Фаразон ушел с эльфийкой вглубь дворца, в свои личные покои.
     От этого сообщения лицо советника и вовсе потемнело. Да, от короля такого он уж никак не ожидал! Он вспомнил, что Ар-Фаразон, несмотря на свои годы, все еще довольно привлекателен, вспомнил и то, что собственную супругу Ар-Зимрафель он покорил своей силой и властностью. "Ничто не красит так мужчину в глазах женщины, как корона!" Вообще говоря, король любил супругу, и Гимилзор не мог припомнить случая его измены. Но ведь Ар-Фаразону вряд ли доводилось встречать женщину такой красоты, как Даэлин… Картины, одна другой страшнее, проносились перед Гимилзором, пока он одолевал хитросплетения архитектуры дворца: сейчас он сам воочию во всем убедится. "Великие Валар, помогите мне, защитите ее!" - неожиданно для самого себя воззвал он. Это была давно забытая молитва: до сих пор даже в пылу битв ему никогда не приходилось поминать их имен - в бою он так не боялся.
     Дверь в королевские покои он распахнул, даже не постучавшись. Они спокойно сидели и разговаривали: величественный Ар-Фаразон и Даэлин, удивительно стройная и юная в своем серебристом платье. Однако острый глаз Гимилзора сразу отметил про себя, что король нарядился в свою лучшую тунику из золотой парчи, которую надевал лишь по большим праздникам.
     Его темно-золотые, как у Арунфэль, волосы, перехватывал золотой венец. Отметил советник и то, что кресло короля стояло слишком близко от кресла эльфийки, и как быстро король поднялся во весь свой огромный рост при его появлении. Даэлин до появления советника улыбалась королю; он видел, что иногда ее лицо и тело излучали особый свет, и сейчас она тоже светилась. Гимилзору казалось, что такое свечение словно бы обнажает ее, делает ее одежду прозрачной, невесомой. Его появление, похоже, смутило и ее. Видя, с каким явным интересом король разглядывает ее, Гимилзор испытал острое, почти мучительное желание прикрыть ее своим плащом…
     &- Гимилзор? - голос Ар-Фаразона, звучавший раздраженно, вернул его к действительности, - надеюсь, у тебя есть достаточно важная причина, что ты врываешься ко мне во время моей беседы?
     - Нет, мой король, - советник решил не хитрить, - просто я решил, что раз уж госпожа Даэлин гостит у меня, я также понадоблюсь тебе.
     - Не думаю, - в голосе короля появились насмешливые нотки, - мы с госпожой Даэлин обсуждаем… наши дела, и тебе лучше подождать ее снаружи, дабы проводить ее домой.
     Выпроваживая его, король вполголоса добавил: "Делаю твою работу, Гимилзор, что же мне еще остается! Так что иди, и не мешай мне!" И - рассмеялся вслед…
     Даэлин освободилась примерно час спустя. Мрачный Гимилзор дожидался ее в тронной зале. Молодой советник шагнул ей навстречу, но тут оба они почувствовали еще чье-то присутствие, и повернулись к другому входу - навстречу им шествовал главный советник короля, Зигур. Весь с головы до ног в черном - единственный из всего Нуменора он не любил золотых украшений - Зигур остановился и молча уставился на эльфийку. Она же замерла при его появлении и в ее глазах промелькнуло что-то незнакомое Гимилзору. Страх? Растерянность?
     Эта встреча была мимолетной, Даэлин, сопровождаемая Гимилзором, покинула зал, оставив там Зигура. Но, как только они вышли из дворца, она не могла скрыть своих чувств:
     - Гимилзор, послушай меня! Я говорила с королем, и сказала ему, что в Нуменоре ощущается чья-то злая воля. И теперь я воочию убедилась, чья! Гимилзор, этот Зигур - он не человек. И он очень опасен, поверь мне! Берегись его, это слуга Врага - Темного Властелина!
     - На свете нет худшего врага, чем женское легкомыслие! - мрачно ответствовал советник. И отвернулся.
     - Неужели ты сам не видишь, что перед тобой не человек, а приспешник Тьмы, чья сила явно превышает ваши?
     - Не человек? А кто же он - эльф? - язвительно поинтересовался Гимилзор.
     - Нет, не эльф! Но поверь мне, вы столкнулись с тем, чему попросту не можете найти объяснения! Он незаметно для вас делает так, что вы не видите его силы, не ощущаете ее. Беда придет тогда, когда направит он ее против вас! - Да, я слыхал о том, что он колдун, но при этом он - обыкновенный человек, хотя и весьма умный, и я не вижу, почему должен поверить тебе!
     - А почему не должен? Почему вы не хотите уберечься? - в ее голосе слышалось неподдельное отчаяние.
     Гимилзор угрюмо молчал: ему нечего сказать ей.
     - Да что с тобой? - не выдержала она, - ты словно околдован…
     - Околдован - да, только не Зигуром, а тобой! - его горечь не знала границ, - я никогда не понимал эльфов, не понимаю их и сейчас. Ты улыбаешься мне так же, как только что улыбалась королю - чего ты добиваешься, Даэлин?
     - Ты говоришь так, будто ревнуешь меня, Гимилзор! Кажется, к тому у тебя нет поводов!
     На это он не нашел, что ответить и вновь замолчал. В это время они подошли к дому. Войдя во двор, Даэлин вдруг радостно вскрикнула:
     - Гимилзор, гляди-ка, какое чудо! Между камней твоего двора вырос белый цветок нифредиль! Он растет только в лесах, а тут - пробился сквозь камень!
     Увидев белый цветок в расщелине между черных плит, советник немного подумал и потянулся за мечом. Эльфийка замерла. Гимилзор поднял меч и… аккуратно расколол плитку.
     - Пусть спокойно растет! - сказал он, даже не заметив, как благодарно заблестели глаза его гостьи.
     - Ты предпочел цветок камню!
     - И предпочту покой мечтам! - отрезал он.
     Доведя Даэлин до дому, Гимилзор откланялся: сейчас он хотел побыть один.

* * *

     Придя к себе, он застал куда-то собирающуюся нарядную Арунфэль.
     - Ты уходишь?
     - Да, к своим родителям. У них сегодня праздник, и ты не должен сопровождать меня! - резко ответила женщина.
     - Почему же?
     - Потому что я не желаю этого! Развлекайся со своей эльфийской колдуньей, сколько захочешь, а я не привыкла к тому, чтобы мною пренебрегали!
     - Арунфэль, жена моя, как ты можешь так говорить…
     - Могу - и буду говорить! - Арунфэль повысила голос, - кажется, ты позабыл, что всем обязан мне, Гимилзор! Благодаря мне ты попал в совет, пользуешься дядиной милостью. Если я стану королевой, ты будешь править Нуменором вместе со мной. А чем платишь мне ты? Черной неблагодарностью! Эти эльфы преследуют свои цели, они заморочили тебе голову, превратили в своего прихвостня! И ты забываешь, что если я пожалуюсь дяде, ты лишишься его расположения, и будешь таким же неудачником, как Амандиль, которого удалили от двора!
     - Можешь жаловаться ему сколько угодно! Но я не собираюсь из одной благодарности тебе делать то, чего не желаю! - заявил нуменорец.- Даэлин права: весь Нуменор, как и ты, погряз в мечтах исключительно о личном благе, и это уже становится противным!
     - Ах, вот как? - глаза Арунфэль гневно блеснули, - я вижу, она времени даром не теряла! Так Нуменор тебе теперь не нужен - ты, конечно, мечтаешь отправиться с ней в Благословенный край?
     - Уж лучше мечта о Благословенном крае, чем о смерти собственного дядюшки!
     - Я не желаю иметь с тобой ничего общего! - вскричала вконец разозленная Арунфэль, - не ходи за мной!
     - Арунфэль, давай поговорим!
     Но супруга удалилась, даже не обернувшись.
     - Вина! - приказал Гимилзор.
     Служанка внесла на подносе серебряный кувшин тонкой работы.
     - Принеси мне еще два! - потребовал ее хозяин.
     Раньше Гимилзор вообще не терпел излишеств и никогда не злоупотреблял этим напитком, но сегодня он жадно опустошал кубок за кубком. Желанного облегчения это не приносило: в душе бушевало пламя. И мысли его потекли в совсем ином направлении…
     "Что привлекает женщин? Мужская сила! Сегодня я это видел сам. Ар-Фаразон велик и могуч, и он нравился Даэлин, ее радовало общество властелина. Свою супругу он тоже завоевал своей силой - и Зимрафель любит его! Меня же Даэлин считает слишком молодым и незрелым, все время меня поучает. Это потому, что я никогда не проявлял своей силы".
     Он думал и о том, что эльфы владеют магией, а ему это недоступно в той мере, в какой бы ему хотелось. "Будь у меня этот дар, я сделал бы так, чтобы она любила одного меня!" Кто, во всем Нуменоре мог бы сравниться в магических способностях с Даэлин? И тут он внезапно понял: Зигур! Сама Даэлин долго внушала ему, что он опасен: не потому ли, что его магия способна превзойти ее чары? Он вспомнил и взгляд Даэлин, обращенный на Зигура: растерянность и страх сквозили в ее глазах. Вот достойный ее соперник!
     В другую минуту такое бы даже не пришло ему в голову, но тут, то ли под влиянием вина, то ли горькой обиды на нее в мозгу вдруг появилась шальная "Вот бы обратиться к Зигуру, и попросить его о помощи!"
     И тут случилось нечто странное: в роскошном зале его дома вдруг появилось какое-то загадочное свечение, и в этом облачке он явственно увидел… фигуру Зигура! Пронзительные темные глаза Зигура искрились; губы кривились в иронической усмешке. Пока Гимилзор размышлял, каким образом Зигур услыхал его, тот заговорил:
     - Ну, что ж, ты звал меня, и я готов помочь тебе, советник. Ты, должно быть, знаешь, что я владею магией, и понял уже, что я слышу, когда меня зовут. Я знаю о твоем желании: видел его на твоем лице сегодня у Короля. Хочешь покорить Даэлин, не так ли? Боишься, что она очарует Ар-Фаразона?
     Гимилзор, завороженно глядя на видение, нетерпеливо кивнул. Между тем Зигур продолжал:
     - Нет ничего проще - но только для настоящего мужчины! Она не любит слабых и жалких, она покорится только мужественному и смелому! Перестань обожествлять ее, унижаться перед ней: иди к ней, как равный ей, и возьми то, что тебе принадлежит по праву, хотя бы и пришлось тебе преодолеть ее сопротивление! Завоюешь ее любовь - и она будет принадлежать тебе вечно! Вечно…
     С этими словами видение начало терять свои очертания, стало зыбким, а потом и вовсе исчезло. Гимилзор, в растерянности оглянулся - уж не привиделось ли ему все это? Но тут он вспомнил совет Зигура: "Действительно, она должна наконец, увидеть сильного мужчину!"
     Допив вино, он поднялся и накинул плащ. Он принял решение, и ничто в мире не заставит изменить его!

* * *

     Была глубокая ночь, когда он переступил порог своего дома у моря. В дверях его встретил сонный Ибал:
     - Мой господин? Госпожа Даэлин у себя наверху, по всей видимости, спит…
     - Благодарю тебя, сегодня ни ты, ни Замин мне не понадобитесь! Можете идти спать!
     Ибал понимающе кивнул, после чего с поклоном удалился. Тогда Гимилзор сорвал с себя плащ, расстегнув брошь в виде листа с жемчужиной (это была та самая жемчужина, которую они с Даэлин нашли на побережье), а затем и верхнее черно- золотое одеяние, оставшись в нижней белой рубахе из тонкого льна.
     "Пускай увидит мужчину, а не придворного!"
     Поднявшись по лестнице, он настойчиво постучал в ее дверь.
     - Открой мне, Даэлин!
          - Гимилзор? - в ее голосе зазвучало удивление, - но ведь уже ночь, довольно поздно для визитов!
     - Это не страшно, что ночь, я хочу войти!
     - Можешь войти - дверь не заперта!
     Многие женщины Нуменора запирали двери на ночь - но не Даэлин! Таковы все эльфы, подумалось Гимилзору. Что же, это даже лучше!
     Даэлин сидела на кровати. Масляный светильник горел, освещая ее тонкую фигуру в полупрозрачном одеянии. Увидев ее, Гимилзор замер: сейчас или никогда!
     - Почему ты так поздно? - спросила она, - и почему… в таком виде? Похоже, ты изменил черному цвету… Знаешь, белый цвет тебе идет, мне нравится!
     Гимилзор усмехнулся и сорвал с себя рубаху, обнажив свой торс.
     - А таким я тебе нравлюсь, Даэлин?
     - Да, - глаза эльфийки с удивлением разглядывали его, - но почему ты решил выяснять это сейчас?! Тебе плохо, Гимилзор?
     - Мне хорошо, Даэлин. И сейчас станет хорошо нам обоим, - сказал он внезапно охрипшим голосом, - не делай вид, что не понимаешь, зачем я здесь!
     - Пришел соединиться со мною на ложе - зачем бы еще?
     Гимилзора вдруг охватило смущение. Кровь бросилась ему в лицо.
     - Даже не знаю, что меня больше раздражает в эльфах - их снисходительность к людям, или их ужасающая откровенность!
     - А вот вы, люди, достаточно ли откровенны? Может, раньше стоит произнести слова любви? - голос Даэлин был на удивление спокоен.
     - Ты не оставила мне выбора, Даэлин! - сорвался вдруг Гимилзор, - я люблю тебя больше жизни, а ты играешь со мной, с моими чувствами!.. Я хочу, чтобы ты была моею, принадлежала мне…
     - Но ты женат!
     - Так что с того! - с горечью вскричал нуменорец, - Арунфэль я нужен, лишь как проводник ее к трону , ей нужен не я сам, а скипетр Нуменора! Ты совсем другая, моя Даэлин! Давай уедем куда-нибудь - только ты и я, и будем там счастливы!
     - Гимилзор, что ты говоришь! Этого не должно быть между нами!
     - Но это случится, и что ты сможешь поделать? - в голосе Гимилзора вдруг появилась настойчивость, - ты в моем доме… и в моей власти! Смирись, ты будешь моей сегодня же, сейчас же! Звать на помощь бесполезно: здесь все слуги исполняют только мои приказы.
     - А ты - приказы Ар-Фаразона! - Даэлин насмешливо взглянула на него, - и пришел сюда тоже по его приказу? Или… по чьему-то иному наущению?
     - Как ты можешь! - вскричал он, - я люблю тебя так, как никого никогда не любил! Не противься же мне, Даэлин…

Вернуться на первую страницу
Вернуться на вторую страницу
Перейти к четвертой странице
Перейти к пятой странице
Перейти к шестой странице